Москва 2023

Москва, лето 2023 года. В последний раз я была здесь зимой 2021, тогда здесь на каждой центральной улице чувствовалась атмосфера праздника. Книжные магазины были полны людьми, на Красной Площади располагался каток и рождественский рынок.

Второй год войны России с Украиной. С первого взгляда кажется, что Москва не изменилась, или изменилась к лучшему: здесь построили новое кольцо метро, новые дороги и торговые центры.

Moscow, summer 2023. Last time I was here in winter 2021. Back then every central street was filled with New Year vibes. Bookshops were full of people, Red Square was home to an ice-rink and a Christmas Market.

Second year of war between Russia and Ukraine. At a first glance it seems that Moscow hasn’t changed, or changed for the better: new metro circular line was built, new roads, new shopping malls.

Но атмосфера в городе далеко не весёлая. Над столицей нависает тяжёлый потолок военного патриотизма, хотя пока он чувствуется не так сильно. Я приехала на поезде «Сапсан» из Санкт-Петербурга (а туда я ехала на автобусе из Финляндии). Вместо объявления «Мы прибываем в Москву», я слышу: «Мы прибываем в город-герой Москву». Как это странно звучит. Почти у каждого крупного города сложная история, стоит ли называть все города «героями»?

На вокзалах и в метро столицы уже давно много полицейских, но в этот раз их ещё больше. В конце платформы – патриотические плакаты «Наши герои». Раньше на вокзалах и в метро можно было услышать весёлую музыку, сейчас Москва стала как-то тише, жизнь как будто замедлилась.

But the general city atmosphere is far from being joyful. A heavy ceiling of military patriotism is hanging over the capital, even if its people don’t feel it strongly yet. I arrived by Sapsan train from Saint Petersburg (via Finland). In stead of the usual announcement “We are arriving in Moscow”, I now hear “We are arriving in the hero city of Moscow”. Sound weird. Almost every big city has a complex history, should we call all cities “hero cities”?

Policemen have been numerous on train and metro stations for a while, but this time there are even more of them. At the end of the platform, patriotic posters to “Our heroes”. Stations used to be filled with music, now Moscow feels somehow quieter, as if life slowed down.

Меня встречает папа на своей машине. Когда я сажусь к нему в Хонду, там по радио идут новости. Экзальтированный голос рассказывает о боях на фронте: «Наши доблестные бойцы продвигаются по всем направлениям. Враг отступает». Я до сих пор не могу поверить, что соседняя страна вот так просто стала врагом. Пока папа оплачивает парковку, я переключаю радио на музыкальную волну. Вдоль проспекта, по которому мы едем к нашей тёте: ещё огромные патриотические плакаты: «Работа такая: Родину защищать», «Победа будет за нами». Сначала они шокируют, но к ним быстро привыкаешь. Новая реальность начинает проникать в меня. После атаки дронов на Кремль, в центре не работает GPS, поэтому иностранным таксистам приходится нелегко. Папа рассказывает об этом весело, как будто находится в фильме или сериале. Кроме этого центр Москвы остался прежним: рестораны и магазины, музеи и метро, работающее по часам.

My father comes to pick me up in his car. When I get in his Honda, I hear the news report. Overexcited voice is talking about fighting on the Front: “Our brave soldiers are advancing in all directions. The enemy is forced to step back”. I still can’t believe that a neighbouring country became an enemy just like that. While dad is paying for the parking, I switch to a music radio station. More huge patriotic posters along the avenue we take to go to my aunt’s place: “Our job is to protect the Homeland”, “The Victory will be ours”. In the beginning the seem shocking, but one gets used to them quickly. New reality is penetrating me. After a drone attack on Kremlin, GPS has been blocked in the center. Foreign taxi drivers are in trouble. My father is telling about it with amusement, as if he is in a movie or TV series.  Apart from that, Moscow city center is the same: restaurants and shops, museums and the famous underground, precise like a clock.

На следующий день я иду гулять на Красную Площадь, но попасть туда у меня не получается: она закрыта. Металлические перегородки, ОМОН (специальное подразделение полиции), полицейская машина. Туристы из провинции не возмущаются: «Значит, так надо». Кстати, гуляющая в Александровском саду публика тоже изменилась: иностранных туристов почти нет, не слышно английского, французского, испанского. Зато много посетителей из регионов: поездки за границу подорожали, самые популярные направления у россиян в этом году – Питер и Москва. На Манежной Площади идёт фестиваль еды регионов России. Идёт бурная торговля, танцы, дегустации.

Next day I’m planning to take a walk on the Red Square, but I don’t manage to reach it: it’s closed. Metal fences, OMON (special police squad), police car. Tourists from regions don’t protest: “It means it should be so”. By the way, the crowd strolling along Alexander Garden has changed too. I can’t hear any English, French or Spanish. However, there are a lot of visitors from province: travelling abroad has become expensive, so the most popular destinations this year are Piter and Moscow. On Manege Square, there is a festival of regional Russian cuisines: active selling, dancing and tasting.

Не знаю, почему, но и улицы города, и метро кажутся мне более пустыми. Из России в результате войны и мобилизации уехали сотни тысяч человек, в основном образованный средний класс больших городов. Обычно в час пик в метро трудно сесть, но в этот раз мне это удаётся без проблем. А может, просто поездов стало больше, или москвичи разъехались по дачам. Кроме одного мужчины с буквой Z на футболке и нескольких молодых военных безобидного вида, я не вижу особенного патриотического подъёма. Но в городе теперь чувствуется провинциальность. По-моему, он потерял свою интернациональность и открытость.

I don’t know why, but the streets and the metro look emptier than usual. Because of the war hundreds of thousands of people left Russia. We are mostly talking about the educated middle class living in big cities. It’s usually difficult to find a seat at rush our, but this time I mange without any problem. Or maybe there are simply more trains, or possibly Muscovites went to their dachas. Except one man with a Z on his T-shirt and a few innocently looking young soldiers, I don’t see any sign of military euphoria. But this there is a kind of provinciality about the city now. In my opinion, it lost its internationality and openness.

В моём любимом книжном магазине «Библио-Глобус» у меня сжимается сердце. Во-первых, он почти пустой. Обычно в любое время года это оживлённое место, но сегодня продавцы не знают, чем себя занять. Вместо пяти кассиров остался только один. Во-вторых, выбор литературы. Да, остались переводные и отечественные авторы по психологии и саморазвитию, но появились и целые полки с оправданиями и объяснениями войны. По теме «СССР» – целая отдельная библиотека. Борис Акунин и Ася Казанцева остались, но их книги стоят на нижних полках, на уровне ног. Остался большой выбор книг на английском. Цены на все книги сильно выросли. Перевод « Thinking fast and slow» Канемана стоит 2600 рублей (почти 30 евро).

In my favourite “Biblio-globus” bookshop, my heart sinks. To start with, it’s almost empty. Usually it’s an animated place, but today shop assistants look bored. Instead of five people on cash registers, only one remains. Next, the choice of books. Yes, Russian and foreign psychology and self-development authors are still here, but there are also shelves filled with books explaining and justifying the war. A whole library is dedicated to the USSR period. Boris Akunin and Asya Kazantseva are available, however, their books are placed very low, on feet level. There is still a wide range of books in English. The prices have increased a great deal. A translation of “Thinking fast and slow” by Kanneman costs 2600 roubles (almost 30 euros).

Затем я иду от Лубянки по Никольской улице, хочу зайти в «Хлеб Насущный» выпить кофе. Но всё здание находится на ремонте, и моего любимого кафе там больше нет. А вообще из России уехало много иностранных брендов. «МакДональдст» стал «Вкусно и точка», ушли Zara и Chanel. Но многие бренды остались, например, Auchan, Spar или Petit Bateau.

Как реагируют москвичи на эти изменения? Многие уехали, но большинство смирилось с новой реальностью. Особенно быстро адаптировалось поколение моих родителей (60 лет). Кажется, им даже комфортнее стало без Фейсбука и МакДондальдса. Жаль только, что дети уехали за границу, но ведь «всё равно вся эта ситуация скоро закончится. Не вешаем нос!».

Вы у меня в Клубе Дача? Смотрите моё видео о впечатлениях из Москвы. С субтитрами на русском и других языках.

I then walk from Lubyanka to Nikolskaya street in order to have a coffee in “Pain Quotidien”. Unfortunately, due to the whole building restoration, my favorite café has moved away. In general, many foreign brands left Russia. “MacDonald’s” has become “Vkusno I tochka” (“It’s tasty, full stop”). Zara and Chanel moved their shops. However, many companies stayed, such as Auchan, Spar or Petit Bateau.

How do people in Moscow react to these changed? Many have left. The majority resigned to the new reality. My parents’ generation (60) adapted particularly quickly. It seems that they feel at ease without Facebook or MacDonalds. It’s a shame children went abroad, but “anyway all this situation will come to an end soon. Let’s stay positive!”.

Are you in my Dacha Club? Then watch my video impressions of Moscow. With subtitles in Russian and other languages.