Школа в 90-е годы

Я пошла в школу в странное время, в середине 90-х годов. В это время как раз отменили школьную форму, зато открыли рынок. Дети начали приходить в школу в яркой одежде: банданах, балахонах, мини-юбках. Девочки экспериментировали с косметий. На уроках мы кормили тамагочи и писали упражнения яркими гелевыми ручками. Для учителей, воспитанных на советских ценностях, это было шоком. Однажды мой учитель по истории потребовала, чтобы я переписала домашнее задание, так как я написала его ярко-жёлтой гелевой ручкой, и прочитать текст было невозможно. Формы больше не было, поэтому сразу было видно, чьи родители воспользовались новыми порядками и занялись бизнесом, а чьи не получают зарплаты. Моя мама, как и тысячи других людей, какое-то время возили из Москвы одежду, чтобы продавать её на местном рынке по выходным, поэтому я ходила в школу в свитерах “травке” разных цветов: то зелёном, то жёлтом, то оранжевом. Это было весело, но всё время хотелось больше, чего-то лучшего, чем у соседки по парте.

I went to school in the middle of the strange Russian 90s. School uniform was abolished; the free market was opened. Children came to school wearing crazy bright clothes: kerchiefs, hoodies, mini-skirts. The girls experimented with cosmetics. During lessons we fed Tamagotchis and wrote exercises with bright gel pens. For teachers brought up on Soviet values, this was a shock. One day, my history teacher demanded that I rewrite my homework because I had written it with a bright yellow gel pen and it was impossible to read. There was no school uniform, so it was immediately clear whose parents took advantage of the new system and went into business, and whose parents did not receive salaries. My mother, like thousands of other people, for some time brought clothes from Moscow to sell them at the local market on weekends, so I went to school in fluffy “grass” sweaters of different colors: green, yellow, orange. It was fun, but I constantly craved for more, something better than the girl sitting next to me.

Моя школа N°13 в Северодвинске была с историческим уклоном. У нас было несколько уроков истории: общая История, история России и т.д. Мы учились петь русские народные песни, расписывать дерево региональной мезенской росписью, делали русские обереги. Школа отчасти воспитала во мне любовь к творчеству и искусству. Наши учителя посвящали нам очень много времени. В младшей школе, наша классная руководительница часто водила нас в музеи и на концерты в своё свободное время, и даже приглашала весь класс к себе домой. Сейчас в современных школах много мер безопасности: охрана, металлоискатели, проверка документов. Когда я училась в школе, всего этого не было. С первого дня учёбы я ходила в школу одна (мы жили в небольшом городе).

My school N°13 in Severodvinsk was specialized in History and regional arts. We had several history classes: general history, history of Russia… We learned how to sing traditional Russian songs, how to paint on wood in our regional Mezen style, how to make charm dolls. It was partly my school that brought in me the interest towards art and creativity. Our teachers devoted a lot of time to us. In elementary school, our class teacher often took us to museums and concerts in her free time, and even invited the whole class to her home. Nowadays, modern schools have many security measures: security, metal detectors, document checks. When I was at school, all this did not exist. From the first day of school, I went to school alone (we lived in a small town).

С иностранными языками было труднее. В первый год школы я изучала французский, но во время кризиса учитель французского ушла в другую школу. Английский нам преподавали по скучным учебникам, акцент ставился на письменный язык. Говорить и понимать по-английски в школе мы не научились. О школьных поездках за границу мы даже не мечтали. В моей школе даже путешествие в Москву считалось роскошью. Когда я увлеклась французским языком в возрасте 15 лет, найти недорого репетитора в Северодвинске было очень трудно. Отчасти поэтому мы и переехали в Нижний Новгород, где я пошла в школу с французским языком.

Learning a foreign language was more complicated. On my first year of school I learned French, but during the crisis, our French teacher left for another school. English was taught with boring books; written language was considered a priority. School didn’t teach us how to speak or to understand English. We never even dreamed of school trips abroad. At my school, even traveling to Moscow was considered a luxury. When I became interested in the French language at the age of 15, it was very difficult to find an inexpensive tutor in Severodvinsk. This is partly why we moved to Nizhny Novgorod, where I went to a school where French was taught among other languages. 

В России всегда были сильные преподаватели по точным наукам. Физика, химия и математика даже в самых маленьких городах была на хорошем уровне. Но во время кризисных 90-х годов в лабораториях почти ничего не было. Я не помню опытов с химикатами. Химия мне нравилась, но оставалась чем-то очень абстрактным.

Russian science teachers have always been very good. Even in the small towns, physics, chemistry and math were on a very high level. However, in the 90s labs were empty. I can’t remember any experiences with chemicals. I used to like chemistry, but it stayed in my memory as something purely theoretical.

Труднее всего, мне кажется, было учителям истории. Они учились преподавать по советским учебникам, а в школах получили новые учебники и инструкции. Помню, одна учительница спросила нас: “Ребята, вы на стороне советских или немецких солдат?” А я говорю: “Я на стороне всех, потому что у немецких солдат тоже были семьи”. Учительница была в шоке, но наказывать меня не стала, ведь мы жили уже не в Советском Союзе.

In my opinion, history teachers were having the hardest time. They had learned how to teach using Soviet school books, but they received new manuals without further explanations. I remember a teacher asking us: “Children, are you on Soviet solders’ side or on German solders’ side”? I say: “I sympathise both sides, because German solders also had families”. The teacher was quite shocked, but couldn’t punish me, because we weren’t living in the USSR any more.

В школе 90-х годов я не чувствовала давления “патриотизма”. У нас не было уроков советской идеологии. Мы читали дореволюционных авторов и иностранную литературу. Тем не менее, некоторый советский “налёт” у нашей школы всё-таки был. Мы ходили в походы, спорт считался важной частью программы, мы рисовали стенгазеты на 9 мая. Активно поощралось участие в соревнованиях и других коллективных проектах.

At school in the 90s, I didn’t feel the pressure of “patriotism.” We had no lessons in Soviet ideology. We read pre-revolutionary authors and foreign literature. Nevertheless, our school still had a bot of Soviet air. We went hiking, sports were considered an important part of the program, we drew wall newspapers for May 9th. Taking part in competitions and other collectives projects was strongly encouraged. 

Моими любимыми предметами всегда были русский язык и литература, хотя акцент тогда ставился больше на учение наизусть, а не на обсуждение и дебаты. Надеюсь, что в современных российских школах у школьников есть больше возможностей развивать своё мышление и искусство выражать своё мнение. Даже в сегодняшних условиях.

My favorite school subjects have always been Russian language and literature, even if we mostly learned by heart, discussions and debates weren’t a priority. I hope that in today’s Russian schools, children have more opportunities to develop their thought and the art of expressing their opinions. Even in today’s conditions.